Бабушкина печка
Осенью мама привезла
свою пятилетнюю дочку в деревню. Люська, так звали девочку, была любознательна.
Ей все хотелось потрогать своими руками: и кочергу, и ухват, и даже иконы в
переднем углу горницы. Но больше всего Люське понравилось большая и высокая
печь, занимавшая почти пол-избы, белая-пребелая. Была она такая же старая, как
и Люськина бабушка.
– Эту
печь,-рассказывала бабушка, - мастер складывал в те времена, когда мне и года
не было.
И Люська,
раньше не видевшая русской печи, ей только и занималась. Она и взберется на неё,
и в зев заглянет, перепачкается, как чертенок. Бабушка на Люську посматривает и
не мешает. «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало», - думает она. А кот
Васька ревниво косится на девочку: «Понаедут тут, девчонки...»
Однажды, когда
в окна заглянул хмурый, холодный вечер, бабушка решила протопить на ночь в
горнице печь-голландку. Она принесла сухих сосновых дров, и вскоре комната
наполнилась веселым треском. В трубе загудело пламя, а когда оно поутихло,
бабушка открыла дверцу голландки, принесла скамеечку и уселась с рукоделием.
Люська пристроилась рядом - на половичке и смотрела, как пламя огня жадно
«заглатывало» дрова, подброшенные бабушкой в печь. Тут появился кот Васька.
Кто-кто, а он-то любил погреться. Люська вдруг встала, потрогала печь руками и
спросила:
– Бабушка,
почему печка внизу холодная, а наверху горячая?
– Наверное,
потому, что под печкой дедушка Домовой живёт, а он жара не любит, – лукаво
ответила бабушка.
– Домовой? –
испуганно переспросила внучка и плотнее прижалась к бабушке. – А он страшный?
– Страшный или
нет, не знаю, но кого полюбит пирожком угостит.
Люська
задумалась. Она перешагнула через свернувшегося в клубок кота и направилась к
столу. Поспешно достала из своей сумочки альбом, цветные карандаши и стала
рисовать. А бабушка поворочала кочергой в печке прогорающие дрова и,
повернувшись к Люське, сказала:
– Иди-ка,
рукавичку примеряем.
– Сейчас,
только домового дорисую…
Пока Люська
примеряла рукавичку, бабушка разглядывала художество своей внучки. С листа
альбома на неё смотрела голубыми глазами и открытым зевом печка. На шестке, как
и у бабушки, стояли горшочки с молоком и кашей, а там, где хранились ухваты, на
маленьком чурбачке сидел дедушка Домовой и улыбался. В его скрюченных руках
была деревянная плошка, наполненная румяными пирожками. Рядом были нарисованы
кот и девочка.
– Хорошо
получилось, – похвалила она Люську и стала рассказывать ей о печке.
– Печкой-то
раньше спасались. Простудишься, бывало, на ней отогреешься. Случалось, на ней и
детушек малых рожали. А заболеет кто, так и парились. Протопим жарко, угольки
кочергой выгребем в ведро, соломы настелем и паримся. Вся хворь проходит.
– Прямо в
печке? – удивилась Люська.
– В ней самой,
– вздохнула бабушка, довязывая вторую рукавичку.
В тот осенний
вечер Люська многое узнала о печке, и снился ей дедушка Домовой, который стоял
у изголовья, поглаживая седую бородку и, словно кот Васька, добродушно
мурлыкал…
Ленькина мечта
Леньке
нравилось море. Всю свою жизнь, а ему было двенадцать лет, мечтал он пойти
артелью на лов. Да побаивался родного дяди, тот как завидит Леньку у берега,
так и бранит своего племянника. Но неизменно каждое утро провожал Ленька лодку
с рыбаками и надеялся «авось покличут», но рыбаки только посмеивались. Вот и
сегодня Ленька стоял на берегу, когда артель спускала лодки на воду. Он несмело
подошел к «старшому», которого знали Игнатом.
- Возьмите меня, - настойчиво попросил
Ленька, -помогать буду...
- Отойди, не мешай, - строго сказал Игнат.
«Старшим», прозвали
его артельщики, шутя. Широкое, скуластое лицо всегда
выражало суровость. Над левым виском вился узенький шрам - след войны. Руки,
продубленные ветром, исполосованные рубцами от веревок морской ловли, никогда,
казалось, не знали покоя. Но в суровых глазах Игната нет-нет, да и промелькнет
озорная усмешка.
Уж
тридцать лет с гаком выходил Игнат в море с сетями, избороздил его вдоль и
поперек. Повидал всякого на веку. И горе, и радость, и жизнь, и смерть шли с
ним в обнимку. Ленька был предан старшому. Частенько тот брал пацана с собой в море,
«для роздыху», как любил он говорить. Рассказывал о фронтовой службе на
Балтийском флоте, где не раз попадали его «морские братья» в переплет, да и сам
он. Ленька с интересом слушал фронтовика и все запоминал.
-
Дядя Игнат, - снова позвал Ленька.
- Ты еще тут? - посмотрел на него Игнат, -
что, братва, возьмем парнишку, - добродушно похлопал он Леньку по худому плечу,
- весь в батьку, настырный.
Мимо
Игната прошел Ленькин дядя.
- Снова за свое? — прикрикнул он на
племянника.
- Жалко? - насупился Ленька.
Своим
видом он скорее походил на взъерошенного воробья, готового отчаянно защищать
себя и не уступать ни в чем.
- Поговори мне, живо успокою, и моря не
захочешь.
- Зря, Иван, ты парнишку метелишь, -
вступился за него старшой, -
парень не девка,
должон спробовать морской стихии.
- Должон, должон! - круто передразнил его
Иван, пусть лучше уроки учит, да матери помогает. Мало одной смерти. Век себе
не прощу, что не уберег братана, - с
гневной обидой
выговорился он и направился к лодке.
- Да, — тяжело вздохнул Игнат, - унесло море
твоего батьку. Да ты не тужи. Кто-кто, а он-то знает, что такое море. Соберемся
поближе к Спасову, на мелкую рыбу, возьмем и тебя.
- Обманите, - шмыгнул носом Ленька.
- Ну, - протянул Игнат, - я, брат, слово держан,
умею.
И
долгожданный день настал. Спозаранку, поднявшись с постели, Ленька
снова прибежал к морю.
- Что,
брат, долго нежишься?
— встретил его старшой. В
предвкушении радостного дня, что сегодня он пойдет с артелью в море, Ленька не расслышал слова старшого, и с шумным плеском забежал в
воду.
- Марш домой, — услышал он сзади себя голос
дяди и послушно побрел на берег, - удила принеси, - добавил он чуть мягче.
Ленька
прибежал, запыхавшись, подал удила дяде, переминаясь с ноги на ногу, стоял на
берегу и исподлобья наблюдал, как рыбаки толкали лодку на воду.
- Чего лапшу развесил? - подбодрил Леньку
один из рыбаков Федор, крепкий мужик, атлетического сложения,- Уедем ведь!
Ленька
сразу повеселел, шумно забежал в море, лихо запрыгнул в лодку и уселся рядом со
старшим, помогая работать веслами. Свежий морской ветер ласково трепал длинные,
всклоченные Ленькины волосы. Старшой наблюдал за ним.
- Окосматился ты, брат...
- Сейчас модно эдак, - поддержал Леньку
Федор. - Мой ходит с кралей, так чуть не до пупа отрастил. Говорю своей бабе,
отрежь волосья, аккурат на метелку хватит.
Мужики
засмеялись, но громче всех хохотнул Ленька.
Подошло
время. Ленька тянул невод наравне со всеми. С довольным усердием смотрели на
него рыбаки и перемигивались. Набив на руках мозоли, он уселся на скамеечку. О
дно лодки билась живая рыбешка мелких и средних размеров. В его сторону
посмотрел Игнат.
- Ничего, брат, привыкай, - весело подбодрил
он Леньку. - Можно сказать это твой будущий хлебушек. Не так просто он
достается. На трудовом поту замешан.
- Силен, - метнул взгляд Федор в сторону
Леньки.
Парень
бодро улыбнулся, но счастливые
глаза его от усталости слипались.
–Иван,
твоя смена растёт, – осклабился Фёдор, обнажая ряд белых зубов, и похлопал
Лёньку по плечу.– Молоток!
Домой
возвращались заполночь. Солнце давно уже расплескало в облаках над горизонтом
багровые полоски заката, что и предвещало хороший день.
Комментариев нет:
Отправить комментарий